Неточные совпадения
— Красота — распутна. Это, должно быть,
закон природы. Она скупа на красоту и потому,
создав ее, стремится использовать как можно шире. Вы что молчите?
Ты проснешься ль, исполненный сил?
Иль, судеб повинуясь
закону,
Все, что мог, ты уже совершил,
Создал песню, подобную стону,
И навеки духовно почил?
Он свои художнические требования переносил в жизнь, мешая их с общечеловеческими, и писал последнюю с натуры, и тут же, невольно и бессознательно, приводил в исполнение древнее мудрое правило, «познавал самого себя», с ужасом вглядывался и вслушивался в дикие порывы животной, слепой натуры, сам писал ей казнь и чертил новые
законы, разрушал в себе «ветхого человека» и
создавал нового.
Он
создает право,
закон и всемирное государство для практического выражения абсолютной истины…
Я ведь отрицаю значение так называемых великих успехов цивилизации: учреждения,
законы — это все только обуздывает зло, а добра
создать не может ни один гений; эта планета исправительный дом, и ее условия неудобны для общего благоденствия.
Прежде всего сплавщик должен до малейших подробностей изучить все течение Чусовой на расстоянии четырехсот — пятисот верст, где река на каждом шагу
создает и громоздит тысячи новых препятствий; затем он должен основательно усвоить в высшей степени сложные представления о движении воды в реке при всевозможных уровнях, об образовании суводей, [Суводь — круговая струя над омутом, водоворот.] струй и водоворотов, а главное — досконально изучить
законы движения барки по реке и те исключительные условия сочетания скоростей движения воды и барки, какие встречаются только на Чусовой.
— Нравственный
закон, который свойственен каждому из людей, философы выдумали или же его бог
создал вместе с телом?
Верно он говорит: чужда мне была книга в то время. Привыкший к церковному писанию, светскую мысль понимал я с великим трудом, — живое слово давало мне больше, чем печатное. Те же мысли, которые я понимал из книг, — ложились поверх души и быстро исчезали, таяли в огне её. Не отвечали они на главный мой вопрос: каким
законам подчиняется бог, чего ради,
создав по образу и подобию своему, унижает меня вопреки воле моей, коя есть его же воля?
Правда, что никаких споров по праву владения не было, но все это не имело законной силы, а держалось на том, что если Протасов говорит, что его отец купил домишко от покойного деда Тарасовых, то Тарасовы не оспаривали владенных прав Протасовых; но как теперь требовались права, то прав нет, и совестному судье воочию предлежало решать вопрос: преступление ли вызвало
закон или
закон создал преступление?
Иуда также сделал вид, что верит странному неведению первосвященника, и подробно рассказал о проповеди Иисуса и чудесах, ненависти его к фарисеям и храму, о постоянных нарушениях им
закона и, наконец, о желании его исторгнуть власть из рук церковников и
создать свое особенное царство. И так искусно перемешивал правду с ложью, что внимательно взглянул на него Анна и лениво сказал...
Ты проснёшься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь
закону,
Всё, что мог, ты уже совершил, —
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
Государство
создает преступников быстрее, чем их наказывает. Наши тюрьмы набиты преступниками, которых развратило государство своими несправедливыми
законами, монополиями и всеми своими учреждениями. Мы сначала издаем множество
законов, порождающих преступления, а потом издаем еще больше
законов для того, чтобы наказать за эти преступления.
Столь же в бемовском духе развито и следующее объяснение мирового зла и несовершенства из божественной полноты: «На вопрос, почему Бог не
создал всех людей таким образом, чтобы они руководствовались одним только разумом, у меня нет другого ответа, кроме следующего: конечно, потому что у него было достаточно материала для сотворения всего, от самой высшей степени совершенства до самой низшей; или, прямее говоря, потому, что
законы природы его настолько обширны, что их было достаточно для произведения всего, что только может представить себе бесконечный ум» (ib., 62)134.].
«Когда Бог хотел сотворить человека,
Закон сказал Ему: «если Ты сотворишь человека и он кончит грехопадением, как найдет он силу переносить кару, которую Ты ему назначишь?» Святой, да будет Он благословен, отвечает ему: «Я
создал покаяние раньше создания мира».
И самое различие и противопоставление иудеев и языков только до времени и упразднено Крестом: «Христос есть мир наш, соделавший из обоих одно — ποιήσας τα αμφότερα εν — и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а
закон заповедей учением, дабы из двух
создать в себе самом одного — τους δύο κτίση εν αϋτφ είς ένα, нового человека, устрояя мир и в одном теле примирить обоих — τους αμφότερους εν ένΐ σώματι — с Богом посредством креста, убив вражду на нем» (Ефес. 2:24-6).
Этика
закона обладает способностью
создавать такого рода атавизм.
Обнаруживается коренная двойственность
закона в нравственной жизни человечества — он обуздывает инстинкты и
создает порядок, и он же вызывает инстинкты, мешающие созданию нового порядка.
Это положение
создает страшные трудности для этики
закона.
И если человек находится в гармонии с нормами и
законами цивилизации и социальности, если он даже сам их
создает и поддерживает, то это еще не значит, что эта норма и
закон овладели его бессознательным.
Для Сергея Андреевича и Киселева взгляды их противников были полны непримиримых противоречий, и они были убеждены, что те не хотят видеть этих противоречий только из упрямства: Даев и Наташа объявляли себя врагами капитализма — и в то же время радовались его процветанию и усилению; говорили, что для широкого развития капитализма необходимы известные общественно-политические формы, — и в то же время утверждали, что сам же капитализм эти формы и
создаст; историческая жизнь, по их мнению, направлялась не подчиняющимися человеческой воле экономическими
законами, идти против которых было нелепо, — но отсюда для них не вытекал вывод, что при таком взгляде человек должен сидеть сложа руки.
Он учит (по Гервинусу), что мораль, так же как и политика, такая материя, в которой, вследствие сложности случаев и мотивов, нельзя установить какие-либо правила. (Стр. 563: «С точки зрения Шекспира (и в этом он сходится с Бэконом и Аристотелем), нет положительных религиозных и нравственных
законов, которые могли бы
создать подходящие для всех случаев предписания для правильных нравственных поступков».)
Приспособление творчества к
закону создает искусство классическое, приспособление к искуплению
создает искусство романтическое.
Знатные лица и самый пошлый проныра и плут, проштемпелеванный всякими знаками во свидетельство его измен вере, объединяются в одном действе, лишь бы
создать положение «наперекор» «положению
закона гражданского»…